Андре-Марсель Адамек - [Самая большая подводная лодка в мире]
![Андре-Марсель Адамек - [Самая большая подводная лодка в мире]](/uploads/posts/books/127633/127633.jpg)
Обзор книги Андре-Марсель Адамек - [Самая большая подводная лодка в мире]
Андре-Марсель Адамек
[Самая большая подводная лодка в мире]
Жан-Пьеру Сонда
[Часть первая]
[1]
Уже три часа как девушка заняла свой пост неподалеку от корабельных верфей, но ей так и не удалось заполучить ни одного клиента. Хотя безнадежным дело совсем не выглядело: хрупкая, с изящными лодыжками и миловидной свежей мордашкой, она казалась довольно привлекательной. В короткой кожаной юбке и с оголенными несмотря на злой северный ветер плечами, она стояла, прислонившись к единственному фонарю, слегка приподняв колено, в классической позе представительниц известной профессии.
Когда начинало накрапывать, она пряталась под козырек склада и замирала там, прижавшись к стене, словно в ожидании расстрела, неподвижная и одеревенелая.
Из единственного окна своей однокомнатной квартиры на четвертом этаже Макс с интересом наблюдал за этими маневрами. Когда дождь усиливался, он испытывал такое острое сострадание, что готов был пригласить девушку к себе.
Он полагал, что это еще одна бедная дуреха, обманутая романтикой морских побережий. Такие часто оказывались в Сан-Франсуа-ле-Моле, понятия не имея о бедствиях, которые обрушились на маленький городок.
Старый морской курорт мог бы по праву называться Портом Бедняков. Некогда залив кишел садками для разведения омаров и устриц. Летом у причалов, где флотилии траулеров разгружали ящики, собиралась огромная толпа. Весь город благоухал рыбой и пивом. Каждый его житель держал свою торговлю и преуспевал. Поговаривали о том, чтобы построить театр, как вдруг на город обрушилась волна катастроф.
Все началось с неизвестного вируса, поразившего устриц. Даже выловленные утром, они оказывались отменной дрянью, когда их вскрывали за обеденными столами. Разоренные производители покинули край, и в ресторанах, специализирующихся на ракушках, начали подавать импортные смеси.
Потом настал черед омаров: их погубило первое же загрязнение мазутом. Они уменьшились до размеров большой креветки и тысячами дохли в садках.
А следом город лишился и целого поколения мелких собственников-рыбаков. Исчезая одна за другой, рыболовные сети уносили с собой волнующий запах морских приливов, выкрики торговцев на утренних аукционах. Туристы стали наезжать реже, вскоре закрыло свои двери казино.
Со временем в сознании отдыхающих за городом прочно закрепилась репутация самой загрязненной зоны в Атлантике. Трейлеры и автобусы делали круг, чтобы обогнуть Сан-Франсуа-ле-Моль, который отныне обозначался на туристических картах мелкими буквами.
Покинутые, во множестве предлагаемые за бесценок жилища оставались по большей части незанятыми и начинали приходить в упадок прежде, чем их снимали за небольшую плату бедняки, стекавшиеся сюда со всего материка.
Единственным, кто поддерживал жизнь порта, был грек Пупаракис, торговец металлоломом, чьи мастерские целыми днями разрезали предназначенные на слом корабли, расплющивая город бесконечным тяжелым грохотом.
Макс был не в силах оторваться от окна — настолько необъяснимым казалось ему поведение девушки. Малолюдность улицы, полное отсутствие интереса к ее персоне со стороны редких прохожих и неприветливость погоды уже давно должны были бы заставить ее сменить место и тактику, но она и не думала покидать свой пост. Появились первые признаки усталости: все чаще она сползала вдоль фонаря и отдыхала полусидя, скрючившись в неудобной, лишенной грации позе.
Небо стало еще темнее, и несколько крупных капель дождя разбились о грязную и скользкую мостовую. Когда девушка побежала к стене напротив, чтобы укрыться, Макс наконец решился. Он натянул куртку и вышел из комнаты, оставив дверь незапертой.
Девушка смотрела на человека, широкими шагами приближавшегося к ней в потоках дождя, черные крылья его куртки хлопали на яростном ветру. Слегка оторопевшая, она по-прежнему вжималась в стену, светлые пряди волос хлестали ее по плечам.
— Пятьсот франков, — произнесла она еле слышно. Макс тотчас же ответил, что это ему не по карману. И добавил:
— Я живу напротив. Пойдемте, я угощу вас кофе, и вы немного согреетесь. Вы же видите, что здесь никого нет.
Девушка колебалась. Макс набросил ей на плечи свою куртку.
— Пойдемте, — сказал он, — небо затянуто до самого моря. Этот ливень раньше чем через час не кончится.
Она согласилась, и они перебежали улицу под проливным дождем. В холле девушка машинально направилась к лифту, но Макс объяснил ей, что тот не работает уже несколько лет.
Наверху, переводя дух после подъема на четвертый этаж, она ненадолго остановилась перед окном. За складами можно было различить обнаженный отливом мол: длинная вереница его почерневших подпорок уходила в пески рейда.
Макс поставил воду для кофе и подошел к стоящей у окна девушке.
— Вы смотрите на мол? Он такой трухлявый, что не сегодня завтра буря унесет его обломки в открытое море.
— В порту нет кораблей, — сказала девушка. — Порт без кораблей — это так грустно…
— Здесь все грустно. Не могу понять, зачем вы сюда приехали.
Она не ответила и обвела взглядом комнату. На столе, среди остатков обеда, переполненных пепельниц и пустых бутылок были разложены словари. Максу едва удалось найти место, чтобы поставить чашки, сахар и пакет молока.
Девушка не знала, что и подумать. Этот тип слишком стар, чтобы сойти за студента. Судя по его круглым очкам и бородке, он мог быть преподавателем или кем-то в этом роде, но тогда почему он занимает столь убогое жилище? Обои пузырились на стенах, облупившийся потолок расползался. Она взяла чашку в ладони и почувствовала, как тепло от фаянса растекается по ее рукам.
— Мне сказали, что здесь проходят сотни рабочих…
— Вы их увидите. Они будут выходить с верфей. В основном узбеки, татары, маньчжуры, несколько малийцев. На них вы бизнес не сделаете.
— Тогда я снижу расценки… Если я сегодня не заполучу первого клиента, я никогда уже этого не сделаю.
Ее слова болезненно отозвались в Максе. Он прекрасно видел, что малышка не имела большого опыта, но никак не ожидал, что она готовилась перейти Рубикон. Изысканный макияж явно был призван скрыть шокирующую молодость ее черт. Она конечно несовершеннолетняя. Должно быть, причиной этого прыжка в пустоту стало большое любовное разочарование, глупое желание мести, вызов. Макс очень хотел помочь девушке, но не имел ни малейшего представления о том, как к этому подступиться. Он сымпровизировал:
— Если вам некуда пойти, вы могли бы отправиться в «Медузу». Тамошняя хозяйка — мой друг. Если вы сошлетесь на меня, она поселит вас и будет кормить столько времени, сколько вы пожелаете.
— Проблема не в деньгах.
— Я так и понял. У вас идея фикс. Лучше бы вам немного успокоиться.
— Когда выходят рабочие?
— Через десять минут.
Она посмотрела в окно. Дождь почти перестал.
— Я должна вернуться туда. Спасибо за кофе.
Макс смотрел ей вслед и был не в силах произнести ни слова. К нему вернулось знакомое чувство беспомощности. События и люди уходили сквозь пальцы, как серый песок рейда, и не в его власти было ни замедлить течение, ни удержать хотя бы несколько крупиц.
Только что прозвучала сирена, и первые рабочие вышли из ворот. Некоторые садились на велосипеды, другие привычным шагом удалялись вдоль причалов. Два здоровых парня в синих робах крутились неподалеку, но приблизиться к девушке не осмеливались. Другие проходили толпой, даже не поворачивая голов.
До того момента, когда белый «ягуар» Константина Пупаракиса внезапно появился в конце причала, Максу казалось, что партия выиграна. Машина замедлила ход и, поравнявшись с фонарем, остановилась. Последовали непродолжительные переговоры вполголоса, и девушка исчезла в «ягуаре», который тут же рванул с места.
Отходя от окна, Макс чувствовал такую тоску, что у него пропало даже желание работать. Он грубо отодвинул словари и поставил на стол бутылку красного алжирского вина, на которую долго смотрел, как на врага, прежде чем вырвать из нее пробку и прильнуть губами к горлышку.
* * *Тон проживал в одной из мансард «Медузы». Все звали его Капитаном, потому что раньше он был владельцем шаланды и еще потому что он всегда носил синюю морскую фуражку.
Перевозя тысячи тонн в трюмах своего суденышка, он побывал на всех судоходных путях от Роны до Дуная. Смотрители шлюзов очень любили его веселый нрав и луженую глотку, но еще больше им нравилась его жена, немка с золотистыми волосами, трижды избиравшаяся Королевой реки.
Тон крепко работал и неплохо зарабатывал. Он собирался организовать маленькую компанию из трех шаланд, но в один из заходов в порт на Рейне его жена не вернулась на борт. Вскоре он узнал, что она сбежала с баварским судовладельцем, навсегда оставив свой плавучий дом ради настоящего, каменного, с окнами в сад.
